Барда

Пермь татарлары

Камский торговый путь из Болгара в "страну Вису и Чулман"

Андрей Белавин
Пермь

Река Кама, левый и самый крупный приток Волги длиной 1805 км со средним расходом воды более 3500 м³/с, был хорошо известен географам древности и средневековья. Еще Птолемей Клавдий во II в. до н.э. считал, что Кама составляет восточное течение Волги-Pa. За истинное продолжение Волги Каму принимали и арабские средневековые географы и путешественники, именуя нижнее течение последней и реку Белую термином Ак-Итиль, а среднее и верхнее течение Камы термином Кара-Итиль или, по-тюркски, Чулман (Чолман). Эти авторы были совершенно правы, так как Кама значительно полноводнее верхнего течения Волги и в Каспий впадает именно камский поток с третью верхневолжской воды. По справедливому замечанию гидрогеолога Г.Ф. Мирчинка, "исторически, в геологическом смысле этого слова, правильнее было бы считать Волгу притоком Камы". Берега Камы и сам поток уже с глубокой древности использовались людьми как прекрасная дорога из Прикаспия и равнин Восточной Европы на Урал, далее в Сибирь и на Север. Еще в эпоху мустье вдоль берегов Камы в Приуралье приходят его первые жители, а в период неолита и бронзы зарождаются торгово-обменные функции Камского пути, по которому шел обмен высококачественным кремнем, яшмой, днепровским янтарем, свинцом и оловом.
Подлинная история Камского торгового пути началась в эпоху "раннего железа", когда по берегам Камы и Средней Волги расселялись угорские и финские племена, входившие в состав т.н. "ананьинской общности". Тогда уже Кама стала превращаться в торговую артерию, вдоль которой шли партии товаров, в том числе осуществлялся очень дальний транзит, результатом которого стало появление в Приуралье различных изделий скифов, Египта, Вавилона. Основным предметом обмена для жителей Приуралья, по единодушному мнению исследователей, становятся меха пушных животных, столь любимые владыками Востока. Однако после распада "ананьинской общности", в IV в. до н.э., эти функции Камского пути несколько снижаются.
Торговые связи жителей Приуралья, разрушенные при распаде "ананьинской общности", стали восстанавливаться только в период Великого Переселения Народов (ВПН). Широко расселившиеся в Прикамье в результате ВПН угорские группы принесли с собой свои представления о хозяйстве, моде, свои идеологические представления и свои традиционные экономические связи. Можно сказать, что с VII-VIII в. н.э. Приуралье вновь вернуло себе статус международного поставщика мехов. В ответ в Прикамье мощным потоком хлынуло среднеазиатское и иранское серебро, арабские и византийские монеты, дорогие восточные (в том числе китайские) ткани. Огромное значение для развития экономических и этнокультурных связей народов Приуралья имело появление на Нижней Каме болгар и возникновение здесь к началу X в. одного из наиболее экономически развитых государств раннесредневековой Европы - Волжской Болгарии.
Волжская Болгария, по меткому выражению академика В.Л.Янина, превратилась в восточные торговые ворота Европы. Имея устойчивые культурные и политические связи с Арабским халифатом, Болгария была своеобразным центром арабской и в целом восточной торговли в Европе. Многочисленные колонии арабских и иных купцов на Волге были источниками географической, экономической и культурной информации о странах Севера, 7 климата по арабской географической средневековой классификации. Деятельность болгар послужила основой расцвета Камского торгового пути, ставшего главной торговой артерией в связях Севера, Урала и Западной Сибири со странами Востока и Запада.
Причины установления активных торговых связей Болгарии и Приуралья требуют своего специального пояснения. Вероятно, что это результат проникновения на территорию будущей Волжской Болгарии в IX-X вв. больших групп угорского Приуральского населения, известного в источниках под именем "булгарских эсегель" [1]. Исходными районами этих угорских групп были территории неволинской, ломоватовской и поломской археологических культур.
Вероятно, уже к XI столетию практически все Прикамье (за исключением бассейна Средней Вятки, где уже в XI-XII вв. возникает русская Вятская земля) становится частью территории Волжской Болгарии, ее своеобразной угро-финской периферией. Здесь возникают болгарские торговые фактории, а также возникают и функционируют вплоть до XIV-XV вв. болгарские городки Афкула, Ыбыр и Чулман, бывшие важнейшими опорными пунктами сбора налогов и контроля над торговцами на Камском торговом пути. Постепенно расширяется состав продуктов обмена - из Приуралья в Болгарию и далее на Восток и Запад шли не только меха, но и слитки меди и бронзы, отборное зерно и продукт огромной ценности для раннего средневековья - соль. Кама служила основной транспортной артерией для связи центральных районов Болгарии с ее северными областями. Этот путь хорошо маркирован несколькими десятками кладов и отдельных находок восточных и византийских монет в Среднем и Верхнем Прикамье, а так же системой городищ и селищ IX-XIII вв., в устьях малых и средних притоков Камы и бывших, возможно станциями-пристанями на водной торговой до-Роге. Некоторые из них имеют большие могильники, в материальной культуре которых нашли свое отражение связи с Болгарией. Так в 1997-1998 гг. исследуется разрушающийся Камским водохранилищем могильник неподалеку от устья р. Пожва, в материалах которого широко представлены серебряные и железные изделия болгарских ремесленников.
Торговые связи болгар с камскими народами маркируются не только находками монет, но и многочисленными ремесленными изделиями самой Волжской Болгарии, находимыми на большинстве памятников ломоватовской, чепецкой и родановской археологических культур. В Приуралье болгарский импорт представлен почти на 200 памятниках IX-XIII вв. Это разнообразные украшения из серебра, бронзы и золота, в том числе золотые сканозерневые височные кольца с уточкой и желудеобразными привесками; туалетные принадлежности, ключи и замки, наконечники стрел, сабли и боевые топоры, бусы из камня и стекла, в том числе желтые стеклянные бусы, изготавливаемые в большом количестве на Семеновском селище в Волжской Болгарии (раскопки Е.П. Казакова). Важными находками являются разнообразные гирьки-разновесы и части от склад-ных коромысловых весов (детали коромысел, медные чашечки от них), которые были характерной принадлежностью средневековых торговцев, необходимой для определения монетных весов.
Наиболее показательной частью болгарского импорта является гончарная (круговая) керамическая посуда. Наличие находок керамики, как известно, показатель не только экономических, но и этнических контактов. Частое и устойчивое появление в керамическом комплексе определенной археологической культуры керамики иного культурного происхождения связывают либо с каким-то переселением тех или иных групп инокультурного населения в местную среду, либо с какими-то иными формами этнического проникновения (браки, наличие пленников или невольников и т.п.). Таким образом, находки болгарской керамики, особенно в массовых количествах, на памятниках Приуралья - показатель высокого уровня не только торговых, но и определенных этнокультурных связей. Кроме того, керамика служит своеобразным источником, позволяющим судить о внутриполитических и внешнеполитических событиях в изучаемом регионе, отлично маркирует развитие ремесел и социально-экономических отношений, служит источником для понимания мировоззрения и эстетики древнего населения. Болгарская керамика выявлена на 43 поселениях и 2 могильниках Пермского Приуралья. Наибольший интерес представляет керамическая коллекция Рождественского городища, расположенного на р.Обва, правого притока р. Кама. Всего за шесть лет раскопок на городище собрано более 10 тысяч фрагментов гончарной и 3 тысячи фрагментов лепной керамики. Причем среди лепной керамики встречаются сосуды не только родановские, но и фрагменты вымских, чепецких и зауральских сосудов. Общее количество лепной посуды в культурном слое городища, таким образом, не превышает 25 % от числа всей собранной на нем древней керамики, керамическая коллекция в целом характеризуется как гончарная. По показателю соотношения лепной и гончарной посуды Рождественское городище может быть сближено с собственно болгарскими поселениями, где примерно такое же соотношение прикамско-приуральской и гончарной общеболгарской посуды характерно для памятников центральной Волжской Болгарии. Видимо, большая часть болгарской неполивной керамики Рождественского городища может быть отнесена к домонгольской. Среди гончарной посуды имеется 765 фрагментов поливной керамики, с поливой буро-зеленого, зеленого и желто-зеленого цветов. Такая керамика имела распространение как в домонгольской Болгарии, так и в Болгарии золотоордынского времени [2]. Неполивная керамика представлена в основном так называемой общеболгарской керамикой (группа 1 по Т.А.Хлебниковой), широко распространенной по всей территории этого государства. Выделяется комплекс так называемой "керамики типа Джукетау", представленной 145 фрагментами горшковидной керамики серого цвета. Такая керамика распространена в северо-восточных окрестностях городища Джуке-Тау (летописный город Жукотин на Каме). Этот комплекс весьма показателен, так как он с уверенностью позволяет утверждать, что у жителей Рождественского городища существовали связи именно с этими районами Болгарии.
С учетом того, что на этом городище исследовано 3 гончарных болгарских горна, можно утверждать, что часть посуды изготовлена на месте. В целом все три горна представляют собой углубленную в землю конструкцию с двумя ярусами без опорного столба с удлиненным устьем топочной камеры. Наиболее близки описанные горны к простейшим двухъярусным горновым печам с горизонтальной перегородкой без опор, известным как горны 1-го типа из Волжской Болгарии. По наблюдениям Н.А. Кокориной, подобные горны имели широкое распространение у городских и сельских ремесленников Болгарии [3]. По функциональному назначению из болгарской посуды Рождественского городища можно выделить как комплекс тарной посуды (корчаги, кувшины), так и комплексы столовой и кухонной посуды. Последнее свидетельствует также в пользу проживания на городище болгар. Рядом с укреплениями городища исследован мусульманский могильник домонгольского времени.
По описанию капитана Рычкова, осмотревшего городище в XVIII в., на его территории находилось много обработанного белого камня, обломков кирпичей и зеленой черепицы, а в валу существовали "врата из дикаго камня", разобранные местными жителями [4]. С запада к подпрямоугольной площадке городища примыкает т.н. Филиповское (малое) городище, имеющее мощный вал и глубокий ров, следы ворот через вал и остатки основания земляной башни на стороне вала, выходящей к разделяющему городища глубокому, но узкому каменному логу. С напольной части Рождественского городища на свежей пашне наблюдается обширное пятно культурного слоя - остатки неукрепленного посада. Общая площадь двух одновременных городищ и посада составляет около 6,5 га. С востока к укреплениям примыкает мусульманский могильник домонгольского времени, а через небольшой лог от него расположен финно-угорский могильник, характерный для ломоватовско-родановской традиции.
Площадь некрополей составляет около 3,5 га с учетом плотности размещения захоронений (около 4 кв.м. на погребение), то можно думать, что здесь было погребено около 9 тысяч человек. Вероятно, что это не единственный некрополь этого крупнейшего в Пермском Приуралье поселения со столь сложной городской структурой. Примерно в 1,5 км от комплекса поселений существовало языческое святилище - его остатки известны в науке как "Волгинский" клад (1852 г. и позже), в состав которого входили серебряные изделия: восточное блюдо, три гривны глазовского типа, плетеная серебряная цепочка с наконечником из зерненых шаров, две серебряные лунницы, привеска-налобник, монетные гривны южнорусского типа, китайский монетный ямб. Вполне вероятно, что именно Рождественский археологический комплекс и был известен как "касаба Афкула (Авакаль)" [5] в источниках XII-XV вв. Показательно отсутствие костей свиньи и присутствие костей верблюда в остеологических материалах этого комплекса.
В целом Пермское Приуралье (Верхнее Прикамье) было хорошо известно в арабском мире как "страна и народ Вису", платящая налоги в казну царя Волжской Болгарии [6]. С XII в. это название исчезает из источников, его место занимает "страна и народ Чулыманские", что, наш взгляд, наглядно демонстрирует некую смену населения в Верхнем Прикамье. Значение Прикамья, как важнейшего звена международной торговли, сохранилось и после монгольского нашествия. Так "купцы чулыманские", т.е. камские, в XIII-XIV вв. ведут активную торговлю не только с Поволжьем, но и со "странами Севера", Зауральем, Русью. Причем эта система торговли сложилась в более раннее время, когда болгарские купцы везли свои товары в "страну Вису", а далее их переправляли уже торговцы этого народа.
Район р. Чепцы - притока р. Вятки (Удмуртское Приуралье) к XI столетию также оказался втянутым в торговлю с Болгарией, а после монгольского нашествия был одним из тех мест, куда активно переселялись болгары. Однако значение этого района второстепенное по сравнению с Верхнекамским. На это указывает, прежде всего, малое количество восточных и болгарских импортов по сравнению с территорией Пермского Приуралья.
Камский путь служил не только прямой торговле, большую роль играла и торговля транзитная. Транзитная торговля в эпоху средневековья была наиболее выгодной, так как риск поставщика сводился к минимуму, а доходы - к максимуму. Власти, контролирующие торговый путь, были заинтересованы в его охране и регулировании. Можно смело утверждать, что Камский путь был именно таким упорядоченным. Регулирование его было государственным делом Волжской Болгарии. Источники подчеркивают, что именно царь болгар давал (или не давал разрешения на продвижение в страну Вису-Чулман того или иного торговца или партии товара. Причем были оговорены как права болгарских купцов, так и права "купцов чулманских". Последним было запрещено самим являться в Болгарию, а их редкие появления, если таковые происходили, становились событием, достойным упоминания. Так восторженно описывал этих запретных гостей ал-Гарнати: "Я видел группу их в Булгаре во время зимы: красного цвета, с голубыми глазами, волосы их белы, как лен и в такой холод они носят льняные одежды. А на некоторых из них бывают шубы из превосходных шкурок бобров, мех этих бобров вывернут наружу. И пьют они ячменный напиток, кислый как уксус, он подходит им из-за горячести их темперамента, объясняющейся тем, что они едят бобров, и беличье мясо, и мед" [7].
Именно путем транзитной торговли через Волжскую Болгарию в Приуралье в IX-XIII вв. попали славянские и древнерусские вещи, предметы, сделанные руками волжско-финских ремесленников, монеты из Центральной и Западной Европы, скандинавские, византийские, азиатские предметы. На транзитное проникновение указывает их совместное нахождение с болгарскими товарами. Из древнерусских предметов преобладают вещи южнорусского происхождения: киевские стеклянные перстни и браслеты, яйцо-писанка, булава киевского типа, овручские пряслица (их найдено несколько десятков), монетные гривны черниговского типа. Часть предметов носит следы еще более далекого транзита - например, византийские серебряные сосуды с древнерусскими граффити (находки в Мальцеве, Сальниково, Пеняхино). Таким же транзитом через Волжскую Болгарию шли по Камскому пути и европейские вещи: скандинавские фибулы, стрежневидные застежки, западноевропейские монеты. Аналогичные предметы найдены и в самой Болгарии?
Роль чиновников, регулирующих движение товара и собирающих налоги в пользу царя Волжской Болгарии, играли, видимо, представители позднеродовой знати из коренного населения Приуралья. Они имели отличительные знаки в виде круглых пластин (типа пайзце) с изображением сокольничего в окружении птиц, зверей и солярных знаков. Эти, большей частью серебренные филигранные изделия, изготавливались в Болгарии. Часть из них имеют клейма в виде рунической буквы "Б" или косого луча, бывших знаками Биляра-Булгара, и маркирующие, видимо, продукцию царских (государственных) мастерских. Особый интерес представляет и находка погребения т.н. "купца чулманского", сделанная на Рождественском могильнике (среди прочих ломоватовско-родановских погребений). Автор раскопок Н.Б. Крыласова резонно считает, что найденная в этом погребении (№ 37) серебряная трапециевидная привеска, единственная такого рода находка в Приуралье, несущая на лицевой стороне тамгу Владимира I, а на обороте - тамгу в виде молота Тора, насаженного на меч - является верительным знаком купца, овеществленным результатом торгового договора Руси с Волжской Болгарией 1006 г. [8]. Такие "печати для ношения" придавали фигуре их владельца большую значимость в глазах соплеменников. Им стремились подражать, примером такого завистливого подражания является грубое подобие тамги Владимира на костяном одностороннем трапециевидном гребне из городища Инднакар на Чепце [9]. Таким образом, это подражание свидетельствует не о прямых чепецко-русских контактах, как думает публикатор гребня, а о популярности в Приуральском обществе купцов и людей, обслуживающих торговлю.
Наивысший расцвет Камского торгового пути приходится на XI-XIII вв. Не утрачивает своего значения Камский путь и после покорения Болгарии ханом Бату, хотя ближе к началу XIV в. и начинается определенное сокращение поступлений восточных и болгарских импортов в Прикамье. В то же время на этот период приходится определенная волна болгарского переселения в Приуралье, связанного с оттоком населения из Орды. Именно с этой волной связано известное болгарское надгробие из окрестностей чепецкого городища Гурьякар. Возможно, что на это время приходится начало формирования т.н. "пермских татар". Интересно, что в XIV в. на территорию Среднего Прикамья в бассейне левого притока Камы - р. Сылва формируется малочисленная группа русского населения - вероятно беглецы из Орды [10]. Какой-либо яркой роли в освоении Присылвенского края эта группа населения не сыграла и судьба их мало исследована. Лишь с конца XIV в., после ослабления из-за внутренних разладов влияния Орды, стало возможным относительно безопасное проникновение в Верхнее Прикамье русского населения, пока со стороны уже освоенного ими бассейна Вычегды - "Старой Перми". Болгария, входившая в состав Орды переориентировала свою торговлю на связи с Приобъем, перенеся основную нагрузку на сухопутные караванные пути через южно-уральские степи, и значение камского пути упало. К XV столетию Русь стала основным торговым партнером Верхнего Прикамья. Причем влияние русской культурной традиции становится столь сильным, что уже в XIV в. значительно сокращается местное традиционное бронзолитейное дело и черная металлургия; традиционные прикамские украшения, носившие скорее угорский, нежели финский характер, заменяются предметами новгородского и, позже, московского производства, а железные орудия труда стали изготавливаться по русским образцам. Лишь со второй половины XVI в. Камский путь вновь набрал силу.
Вместе с русскими пришло и новое название Верхнего Прикамья - Перемь, Перма, Пермь. Это название было воспринято и коренными жителями, ставших именовать самих себя "перемяками, пермяками". Русское население дифференцировало себя от коренного населения, именуясь "русаками".
Название "Пермь" заменило собой известные местные этнонимы, воспринимавшиеся с подачи болгар и арабских географов и как название территории - "Вису, Чулман, Гамаль". Свое значение торговый путь по Каме, проторенный волжскими болгарами, сохраняет и по сей день. Прекрасным памятником былой болгарской торговли по Каме служит название одного из сел Оханского района Пермской области - Болгары.

1. Белавин A.M. О раннем этапе болгаро-пермских контактов //Ранние болгары и финно-угры в Восточной Европе. Казань, 1990. С.125- 131.; Белавин A.M., Крыласова Н.Б. Основные этапы этнокультурной истории Пермского Приуралья в эпоху железа // Коми-пермяки и финно-угорский мир. Материалы 1-ой Международной научно-практической конференции. Кудымкар, 1997. С. 136
2. Посуда Биляра. Казань, 1986.
3. Кокорина Н.А Гончарные горны Билярского городища //Средневековые археологические памятники Татарии. Казань, 1983. С. 63-67.
4. [Рычков Н.]. Журнал или дневные записки путешествия капитана Рычкова по разным провинциям Российского государства, 1769 и 1770 годы. СПб., 1770.
5. На мой взгляд, топоним Афкула можно понимать из тюркских (в персидском переложении) Афу, Ашу - поворот и Кула, Кала - башня, крепость, как "Поворотная крепость". Такое название соответствует характеру торговли болгар, которые ездили с товарами до этого места, а дальше торговали местные купцы.
6. Белавин A.M. О локализации страны Вису в Пермском Приуралье// Коми-пермяки и финно-угорский мир. Материалы 1 Международной научно-практической конференции. Кудымкар, 1997. С. 166-171.
7. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153 г.). М., 1971. С.35.
8. Крыласова Н.Б. Подвеска со знаком Рюриковичей из Рождественского могильника // Российская археология. 1995. № 2.
9. Амелькин А. О. Знак на гребне с городища Иднакар (к вопросу о начальном этапе русско-удмуртских контактов) //Проблемы изучения древней истории Удмуртии. Ижевск, 1987. С. 107-113.
10. Пастушенко И.Ю. История населения бассейна р.Сылвы в первой половине второго тысячелетия н.э. Авторефрат канд. диссертации. Ижевск, 1995. С.17.

Материал Международного симпозиума "Международные связи. торговые пути и города Среднего Поволжья IX-XII веков". Казань, 1998г