Барда
Пермь татарлары
Дело «антисоветской организации ишанизма» 1948 года
Гульсина Селянинова,
Пермь
Послевоенный период в истории нашей страны характеризуется ростом самосознания народа, победившего в кровопролитной войне, с чем как раз и не желала мириться существующая власть. Новая волна репрессий начинает разворачиваться в первые послевоенные годы против религиозных организаций, что вполне объяснимо, поскольку они оставались островком инакомыслия в государстве, где власть стремилась к идеологическому монизму.
В Пермской области проживала довольно большая группа лиц, получивших духовное образование в мусульманских школах, существовавших здесь до революции 1917 года.
В Прикамье мощная волна репрессий против мусульманских священнослужителей прокатилась еще в 30-е годы. С началом коллективизации мулл исключали из колхозов, а в 1937—1938 годах были арестованы и приговорены к расстрелу наиболее образованные представители татарского и башкирского населения, проживавшего компактно на юге области и прежде всего в Бардымском, Юго-Осокинском, Ординском, Щучье-Озерском и Кунгурском районах Молотовской области.
В начале 1948 года вновь был запущен механизм арестов и преследований священнослужителей, сохранявших традиционную книжную и бытовую мусульманскую культуру, а также продолжавших отправление религиозных обрядов.
В феврале 1948 года была «выявлена» «сектантская группа ишанизма», «занимающаяся антисоветской деятельностью», как значилось в следственных документах.
Ишанизм был распространенным явлением в Прикамье в начале текущего столетия. Термин «ишанизм» является синонимом суфизму, мистическому учению ислама. Суфийский духовный наставник «шейх» (от арабского «старец») означает примерно то же, что и «ишан».
Система взаимоотношений ишана и его учеников (мюридов) строилась на основе постоянно поддерживающихся личных контактов по типу «учитель — ученик». Ишан рассматривался как святой, стоящий между Богом и людьми, ему приписывались сверхъестественные качества.
В реальной жизни ишаны проповедовали отречение от земного мира, отказывались от участия в работе, в особенности на советских предприятиях, заводах и в колхозах, что уже само по себе нарушало существующее советское законодательство. Мюриды давали клятву ишану о вечной и верной службе. Каждый мюрид мог быть учеником только одного ишана, под руководством которого проводил свою религиозную работу. Мюрид, прежде чем стать ишаном, должен был пройти семь ступеней ученичества.
Взаимоотношения между ишаном и его мюридами формировалась в Прикамье в духовных мусульманских школах, где преподавали ишаны.
Несмотря на аресты 1937—1938 годов, система взаимоотношений между ишанами и мюридами в Притулвье сохранилась. Некоторым мюридам и ишанам удалось избежать ареста потому, что, испытав на себе притеснения властей в 1929—1930 годах и отделавшись небольшими сроками заключения или административными мерами воздействия, они уезжали из родных мест, переселяясь из одной местности в другую, нигде не задерживаясь подолгу. Узнав об арестах 1937—1938 годов, они продолжали свои переезды 15. Один из мюридов — Мукминов Мансур — на допросах в феврале — апреле 1948 года объяснял свои странствия следующим образом: «В особенности я начал менять часто места жительства, когда узнал, что арестовывают нашего брата. Причиной также явилось и то, что после того, как узнавали, что я бывший мулла, меня рассчитывали, и я вынужден был идти на другое место и устраиваться на работу»16 .
Они возвратились в свои родные деревни уже после того, как волна арестов конца 30-х годов прекратилась.
Ишаны и мюриды, отправляя религиозные обряды, пользовались большим уважением, среди населения их влияние было очень велико. Они не проводили молений в мечетях, а собирались где-либо на дому, именно поэтому впоследствии власти квалифицировали коллективные моления, где совершались религиозные обряды, как «нелегальные сборища», где «ведется антисоветская агитация» 17.
Документы следственного дела по «антисоветской организации ишанизма» характеризуют ишанизм как «консервативную мусульманскую секту, имеющую много разновидностей» 18.
Более всего у властей вызывало подозрение то, что «ишаны совершенно независимы от официально существующих религиозных административных органов и не связаны с определенной территорией деятельнос ти, могут вести работу где угодно, по собственному усмотрению» 19.
Безусловно, следование религиозным канонам, проповедуемым ишанами и мюридами, не могло не привлекать внимание властей: «Ишанисты проповедуют полное отречение от земного мира, и, следовательно, отказ от всякого участия в общественно-политичес кой жизни, враждебно относятся к учению марксизма -ленинизма как к несовместимому с догмами ишанизма, к Советской власти и особенно ненавидят колхозный строй»20. Преследования властей были вызваны прежде всего тем, что ишаны отвергали легальные, то есть контролируемые властями формы религиозной деятельности, считая официально функционирующие мечети и приходы еретическими, лишь в отдельных случаях идя на соглашение и действуя сообща с официальными духовными органами» 21.
Соблюдение последователями ишанизма мусульманс ких обрядов рассматривалось следственными органами как «организованная антисоветская деятельность, ведущаяся в направлении ...интенсивной вербовки новых мюридов и воспитания их в антисоветском духе», а также как «антисоветская агитация, дискредитация советской власти, колхозного строя, срыв важнейших хозяйственно-политических мероприятий правительства» 22. Мюриды, попавшие под следствие в 1948 году, были обвинены в «распространении проанглийских, проамериканских и протурецких настроений, провокационных слухов о неизбежности войны, поражения СССР и ликвидации колхозов, создании антисоветского сектантского подполья на основе непризнания официально существующих мусульманских приходов и мечетей, обработке молодежи в антисоветском духе и отрыве ее от политической жизни»23. В Молотовской области в 40-е годы в качестве ишанов работали Тляшев Шарифулла, проживавший в деревне Бичурино Бардымского района, и Губайдуллин Гайдулла, проживавший в деревне Верхний Шуртан Щучье-Озерского района. В Бардымском районе проживали также мюриды ишана Мансурова Мухаметгаты, которые после его смерти стали мюридами ишана Насретдинова Мухутдина, проживавшего в Ижевске.
Каждый из ишанов имел учеников — мюридов, о количестве которых судить очень сложно. По имеющимся архивным источникам можно предположить, что каждый ишан имел по крайней мере не менее десятка мюридов.
Мюриды посещали своего ишана, общались с ним посредством переписки, и, кроме того, ишаны по два раза в год проводили моления на квартирах у мюридов.
Мюриды и ишаны были уверены в том, что когда «Красная Армия победит немцев, Советским Союзом будет управлять Америка, которая... прикажет ликвидировать колхозы и восстановить религию, и Советский Союз это указание выполнит, тогда нам еще придется поработать муллами» 24. В следственных документах сборы мюридов на молитву и для празднова ния мусульманских дат получили определение «нелегальных сборищ».
Собираясь вместе, последователи ишанизма настраивались на мужественное восприятие тягот окружающей жизни, вдохновляясь примерами из Корана: «Магомет родился и создавал магометанскую веру в муках, и... нам в настоящее время, когда притесняется магометанская вера, не нужно падать духом, не идти за слугами «Дажжала» (то есть антихриста), а нужно всеми мерами вести работу по укреплению магометанской веры, быть верными и последовательными Магомету, который нашу веру укреплял в муках»25. Безусловно, запрещение отправления религиозных обрядов, закрытие мечетей, аресты священнослужителей вызывали у ишанов и мюридов отрицательное отношение к советской власти, установление которой рассматривалось как приближение конца света: «После установления советской власти в России на престол пришли посланники «Дажжала», которые подготовляют престол для самого «Дажжала» и только после его прихода на престол во всем мире восторжествует коммунизм... Самыми верными слугами «Дажжала» будут евреи-коммунисты, которые наденут длинную одежду и займутся грабежом населения городов и сел. Последнее время своего существования «Дажжал» будет жить в Иерусалиме, но его убьет воскресший пророк Гайса (Иисус Христос) и коммунизму придет конец, настанет полная анархия и всякое зло исчезнет... и настанет новая жизнь. После чего все праведные (негрешные) останутся жить, а грешные пойдут на вечные муки в ад... Советская власть, как власть «Дажжала», долго не просуществует, а потому нам нужно всеми мерами укреплять свою магометанскую веру, чтобы не попасть в вечное мучение ада, а получить благослове ние... Исрафила и жить, как и другие безгрешные» 26. Как мы видим, в воззрениях ишанов и мюридов Прикамья особое место занимали эсхатологические ожидания, связанные, безусловно, с резким ухудшением материального положения сельского населения: после отмены карточной системы в 1947 году деревня голодала, это во многом повлияло на усиление апокалиптических настроений.
Мюриды, выступая с проповедями перед населением во время религиозных праздников в конце 1947—начале 1948 года, говорили о том, что «в старых религиозных книгах написано, что перед кончиной мира по воздуху будут летать стальные птицы, вместо лошадей будут ходить машины», и это время уже пришло.
Они сообщали также, что в книгах указано: против рода Баниасфара (то есть коммунистов) пойдут войной другие государства, но они его не победят и коммунизм установится во всем мире и просуществует всего 40 дней. В это время народ будет жить бедно, и муллам никто не будет подавать... Говоря о том, что это время уже приближается и священное писание сбывается в действительности, мюриды призывали население в «это последнее время усиленно молиться, чтобы не попасть в ад, не быть грешниками» 27. Мюриды в своих проповедях негативно оценивали существую щие советские законы: «Эти законы направлены против религии, частной собственности, по ним же созданы колхозы, чем разорили крестьян, которые в настоящее время ...не живут, а мучаются. ...Народности всех национальностей закабалены... И вот мы против своего желания находимся под властью этой партии... и должны сообща вести борьбу с нарушителями религии» 28.
Подобные откровенные речи в 1948 году произноси лись в период больших религиозных праздников все чаще перед большими группами верующих, словно был перейден какой-то барьер страха, не позволявший прежде открыто высказывать свое подлинное мнение. Так, например, во время одной из проповедей мюридом Мукминовым Мансуром была дана оценка социально -экономической политики советской власти, вполне очевидная с точки зрения обыденного сознания: «В момент обеда я обратился к присутствующим и говорил, что Мухтасаров живет единолично, поэтому и обед у него хороший, покушать есть что, а зайдешь к колхознику, то у него и покушать нечего. Хотя колхозники и работают много, но хлеба не получают, да колхозники хлеба получать и не будут, так как государство из колхоза забирает весь хлеб, а государству, сколько ни давай, все равно ему мало будет. При советской власти много развелось дармоедов -коммунистов, и их нужно всех кормить. До колхозов народ жил лучше, да и в настоящее время неколхозни ки живут лучше, чем колхозники» 29.
Отмечая отношение населения к своим речам, мюриды подчеркивали, что их выступления перед людьми имели положительный результат, поскольку им верили.
Мюриды и ишаны беспокоились по поводу ситуации среди молодежи, которая вступала в комсомол, не слушая родителей. «В настоящее время мусульманская вера падает, молодежь перестала соблюдать шариат, не молится и не справляет религиозных обрядов. Обращаясь к тем, кто был на этих сборищах, я говорил, что всем старикам нужно заставлять своих детей молиться Богу, соблюдать все религиозные обряды»30 .
Получая сведения о том, что в той или иной местности открывалась мечеть, священнослужители вполне справедливо отмечали, что «советская власть была и будет против религии, а то, что кое-где открыли мечети,— это своего рода политика советской власти». Они считали, что мечети открывают для того, чтобы узнать мулл и верующих, а потом расправиться с ними, а не для того, чтобы разрешить свободное вероисповедание» 31.
Мюриды жили в ожидании арестов, той или иной формы подавления: «Скоро придет время, когда всех мулл просеют через решето. Разговаривать в настоящее время нужно в кулак, так как везде очень много агентов НКВД, они следят за людьми, которые ведут разговоры против власти»32 . По делу о «сектантской антисоветской организации ишанизма» были арестованы в 1948 году ишан Тляшев Шарифулла и мюриды Мукминов Мансур, Зайнуллин Садык, Казыханов Ахматнур, Казыханов Гадылша, Явгаров Мирсает, Тавыев Салах, Закиров Шакир, Илькаев Фазлышан, Базитов Габдулхай, Сагадтинов Габдулзян, Абубакиров Закир.
Как правило, они все были уже пожилыми людьми, получившими религиозное образование в дореволюци онный период в мусульманских медресе.
На основании обвинительных заключений, утвержденных органами государственной безопасности в июне 1948го- да, Молотовским областным судом в 1949 году были вынесены приговоры, установившие сроки лишения свободы до 10 лет за преступления, предусмотренные ст. 58—10, ч. 2, и ст. 58—11.
По сути дела, для этих пожилых людей утверждение такого длительного срока заключения было равнозначно вынесению смертного приговора. В конечном счете, расправа с ишанами и мюридами в 1948 году прекратила существовавшую в Прикамье многовековую традицию ишанизма (или, что то же самое, суфизма), и сегодня сохранились лишь воспоминания пожилых людей о внешней, обрядовой, стороне данного религиозного учения.
Документы дела «антисоветской организации ишанизма» свидетельствуют об умонастроениях, распространенных среди мусульманских священнослужителей в послевоенный период, дают яркую характеристику общественно-политических воззрений, а также проявлений обыденного сознания татарского и башкирского населения.
История данного направления ислама в Прикамье до сих пор остается неизученной, тогда как его исследование дает основания для серьезных выводов, касающихся психологического склада определенных этнических групп в конкретном историческом времени.
Можно заключить также, что происходившие в середине ХХ века трансформации ислама как организаци онные, так и доктринальные, базировались на устойчивой традиционной ментальности, глубинные корни которой не мог уничтожить никакой режим.
Кроме того, получившие широкое распространение апокалиптические настроения свидетельствовали о переходности переживаемой эпохи — в послевоенный период, а точнее, в конце 40-х годов люди жили в ожидании перемен, стремились их приблизить, а, как известно, перемены, которые уже произошли в умах, невозможно ни скрыть, ни уничтожить. Для властей это было страшнее всего.
Материалы данного следственного дела доказывают, что и в истории ХХ века сохранилось положение, аналогичное историческим ситуациям более древних периодов российской истории, когда о тех или иных религиозных учениях, в чем-то расходящихся с общепринятой доктриной, можно было узнать лишь из писаний их обличителей. О деятельности, взглядах, судьбах ишанов и мюридов мы узнаем из следственных дел, протоколов, написанных их идеологическими оппонентами предвзято и с использованием мощного психологического давления.
Вопрос (Василий Нуртдинов): Было ли связано мусульманское течение ишанизма с панисламизмом?
Ответ: Ишанизм — древняя традиция, восходившая к изначальным традициям ислама и развивавшаяся локально на Урале; о панисламистских связях можно только догадываться, поскольку даже следователи НКВД не сумели их не только обнаружить, но и просто инкриминировать.
Материал использован с сайта Kennan Alumni Project
