|
Встреча
Более 20 лет назад (в 1977 году), когда из надежных источников я узнал о формировании
в Татарстане группы молодежи для поездки в Японию по линии Комитета молодежных
организаций СССР, все мои хлопоты по данному поводу закончились включением меня
в состав группы.
Мой интерес к этой далекой стране не был случаен. По многочисленным рассказам
близких родственников я знал, что в Японии проживает госпожа Сайма Касим, родная
сестра моего деда со стороны матери.
Группа же, как оказалось, была чуть ли не первой в СССР, посещающая Японию после
второй мировой войны. Значит, при поездке могли возникнуть различные непредвиденные
ситуации. Об этом и многом другом нам разъясняли при оформлении, как и полагалось
в те годы, выездных документов в Казани и позже в Москве.
Непосредственно перед отъездом в группе по традиции тех лет, кроме официальных
руководителей, были избраны комсорг, староста и кто-то еще, кто по своим морально-политическим
качествам соответствовал установленным требованиям.
В наши дни, спустя много лет, это кажется странным, но тогда все происходившее
воспринималось как вполне нормальное явление. Подобное было везде вокруг нас
и вроде бы существовало всегда, превратившись в норму поведения, нарушать требования
которой было просто неприличным.
... Любое дело, начавшись с первого шага, когда-то близится к концу. Так произошло
и здесь. Мы в Московском международном аэропорту Шереметьево-2, где запомнились
изнурительные многочасовые процедуры паспортного и таможенного контроля, с пониманием
воспринимаемые всеми как очередной акт заботы государства о нас. Наконец, под
строгими взглядами всех руководителей (они своей карьерой отвечают за поведение
каждого в группе) располагаемся в салоне самолета.
Предстоит длительный перелет на Дальний Восток, в Японию.
Что я тогда знал о ней?
Пожалуй, немногое и в виде каких-то смутных образов коварных якудза, отрезающих
пальцы и головы друг-другу, сосредоточенных самураев - любимым развлечением
которых было разрубание грудных младенцев на части с помощью блестящего родового
меча, сакэ и прочего вздора, не имеющего ничего общего, как потом выяснилось,
с действительностью.
Приглушенный голос стюардессы сообщает, что самолет совершает посадку в аэропорту
Ханэда города Токио и просит всех пассажиров самолета оставаться на своих местах.
Уже в здании аэропорта, как-то быстро, в отличие от Москвы, пройдя все формальности,
обязательные при пересечении границы, размещаемся в автобусе, который с большой
скоростью несется в сторону мегаполиса.
Гид, сопровождающий группу, обращает наше внимание на достопримечательности
города, предлагая посмотреть налево и направо. Нам же спустя какое-то время
становится ясно, что из объяснений понять определенное что-либо невозможно.
Тут же выясняется почему. Оказывается, гид путала левое и правое.
Через пару часов подъезжаем к зданию гостиницы, верхние этажи которой скрыты
в густом тумане. Здесь нам предстоит прожить несколько дней.
Уже после размещения мы получаем приглашение посетить ресторан, в котором наши
громкие голоса, грохот стульев привлекают к нам общее внимание посетителей:
вижу, как от неожиданности вздрагивают пожилые японцы.
Вежливый официант с поклоном расставляет перед нами тарелки с едой, как мы думаем.
Но к еде никто приступать не решается. Смущает ее внешний вид - на тарелке лежит
что-то ни на что не похожее. Вроде как сосиска в целлофане, но абсолютно белая
и в мелких белых квадратиках, которая на ощупь, не- заметно для окружающих,
обжигает пальцы. Видно, как от нее идет пар.
Один из руководителей, как и полагается самый решительный, приступает к еде
и начинает "это" резать. Но "это" не режется, несмотря на
ни какие усилия.
Несколько японцев, сидящих рядом, дружно хохочут: оказывается, была попытка
разрезать и съесть осибори, горячее и влажное полотенце, используемое вместо
салфетки.
Так начался первый день нашего нахождения в Японии. Чуть позже в этот же вечер
прошу переводчицу связаться с родственниками по имеющемуся у меня адресу. С
ее любезного содействия туда уходит телеграмма. Поздно вечером в номере гостиницы
раздается телефонный звонок.
Нежный женский голос произносит слова на японском, английском, турецком языках.
В ответ мой совершенно невнятный английский. Слышны сокрушенные интонации невидимой
собеседницы. И вдруг на мое по-татарски "здравствуйте" я слышу по-татарски:
"Здравствуйте, вы кто будете?"
Так начался взволнованный диалог и произошедшая на следующий день встреча, которые
впоследствии потянули за собой целую вереницу событий, всколыхнувших сердца
большого количества людей в самых разных краях.
Двоюродная сестра мамы госпожа Салиса Мухит (Касим), а это был ее голос, сообщила
мне, что утром следующего дня она собирается приехать в гостиницу на встречу
со мной. В назначенное время, находясь в холле гостиницы на первом этаже, вижу,
с улицы заходят две женщины и мужчина, на вид явно не японцы.
Оглядываются и, замечая меня, подходят. Я протягиваю им рекомендательное письмо
моей бабушки Лутфикарам абыстай.
Много лет спустя господин Тамимдар Мухит, вспоминая этот эпизод, рассказывал,
что тогда они с большими сомнениями решились пойти на встречу, от которой его
отговаривали многие...
В тот день после небольшой экскурсии по городу и поездки в город Камакура, уже
поздним вечером, мы подъехали к дому родственников, где к моему удивлению нас
ждал традиционный татарский ужин. Вроде бы и не уезжал из Татарстана - но в
углу комнаты - большая кукла в кимоно и с зонтиком, столик с лаковой миниатюрой,
люстра, слегка покачивающаяся от подземных толчков.
Взволнованная Сайма апа, несмотря на свой преклонный возраст, ни на шаг не отходила
от меня. Тепло ее ладоней я до сих пор чувствую на своих руках.
Ее можно было понять - ведь я был в тот вечер частицей той далекой родины, которую
она оставила много лет назад. Мой приезд стал для всех них воплощением давних
их стремлений и мечты побывать на земле своих предков, где остались близкие
им люди, воспоминания. Общаясь со мной, они как бы общались с родной землей,
оставленной ими когда-то не по доброй воле.
Как же все это происходило?..
|
|
|